Я по-прежнему хочу работать учителем…
Работать учителем я хотела всегда. С детства. Да и кем же мне быть, если мама – учитель младших классов, папа – истории, бабушка — завуч? Родители, по-видимому, жалели меня и были против русской филологии: бесконечные тетради, по их словам, совсем испортили бы слабое зрение. Вопреки всему я стала преподавать именно русский язык.
Не хочу лукавить: было трудно. И всю жизнь буду помнить именно первый год работы в школе. Классный руководитель 9-Б ушла в декретный отпуск, и мне дали её класс: мне 21 год, им — по 14-15. Их в классе 35 человек, а я одна. С дисциплиной, конечно, были проблемы, что я только не выдумывала: классные часы музыкальные проводила, во все музеи водила, а потом придумала походы – двадцать километров пешком каждое воскресенье, и так всю осень, повезло, что у нас на юге тёплые погоды стоят до ноября. А в понедельник все в школу идём (это было необходимым условием, в противном случае — не разрешат походы!)
С дисциплиной – порядок, учеников своих в походах узнала лучше, но самое главное – на уроках они стали вести себя по-другому. А вот когда вышла их учительница из отпуска, у меня класс забрали. Что только 9-Б не устраивал на уроках своей классной руководительницы! А вина вся на меня пала: панибратство, понимаешь ли, развела, дешёвый авторитет завоевала походами своими да сборищами сомнительными. Это был тот единственный случай, когда я уйти хотела, но не из школы, а далеко бежать от администрации и несправедливых обвинений умудрённых педагогическим опытом учителей.
Вот тогда я не выдержала, подала документы в пединститут, конкурс прошла, но в последний момент отказалась от спокойной работы преподавателя в вузе. Не смогла уйти. И больше никогда не пыталась.
К моему счастью, я очень быстро поняла одну простую истину – неинтересно детям то, что ты говоришь, если сам не веришь в это, фальшь они чувствуют сразу. С ними нельзя играть роль учителя, нужно быть им. И воспитывать нужно вместе с родителями, в тесном контакте. Нет контакта – и нет результата.
Вот, к примеру, я всегда считала, что нет ничего унизительного в том, чтобы в одной команде с родителями учеников своего класса играть в КВН. Поэтому, наверное, отношения с уже бывшими учениками и их родителями сохраняются и потом, когда они заканчивают школу.
Многие коллеги всегда смотрели на меня как на человека «с придурью» (с такой зарплатой тратить своё время на этих неблагодарных?) Может, мне просто повезло? Ведь мой муж, не имея никакого отношения к школе, ходит с нами в походы, ночует на турбазе, где нет электричества и вода только из горной речки, ездит на экскурсии, и, самое главное, никогда не упрекает меня в том, что я мало уделяю времени нашей семье. Потому что и упрекать не в чем, ведь мы всегда вместе: я, муж, наша дочь и мои ученики – бывшие и настоящие. Вот так мы живём. И мне такая жизнь нравится. Я счастлива, когда встречаю своих выпускников и слышу слова благодарности…
Вот он, никогда не читавший ничего в школе, вспоминая мои восторженные рассказы о Ремарке, спустя много лет открыл его для себя, и теперь «Три товарища» — любимая книга. А вот другой, встретивший свою любовь и покоривший её чтением наизусть стихотворений Пастернака. А вот третья, ставшая филологом… Сколько их, разных людей, которые с теплотой вспоминают то, что ты им когда-то говорила, чему учила, выдумывая разные истории и рассказывая свои, невыдуманные? Ты уже и забыла, а они помнят.
И пусть меня заставляют писать множество ненужных бумаг, заменяющих школьной администрации настоящую, живую работу с детьми, твердят об инновационных методах, которые «необходимо внедрять», что раздражает и отнимает время, но я знаю – не это главное. Я чувствую в себе силы научить детей тому, что знаю сама. И я по-прежнему хочу работать учителем…
На эту и другие темы
Случайные записи
Вот когда я читаю такие вещи — будь то просто пост или статья, или рубрика в газете — хочется плакать сразу, аж ком в горле! У меня в школе вообще не было учителей, которые Бог с ними с походами ( которые я до сих пор обожаю ) и ладно музеи и выставки ( на которые, как повзрослела, стала сама ходить постоянно ), но они не могли просто за тебя постоять в случае чего. Им было наплевать! Моей классно руководительнице было наплевать на то, что ее детей унижают и втаптывают в землю ее же коллеги. На класс тоже было наплевать — мы всегда строили сценки и спектакли сами. Кое как.
Выиграла олимпиаду? Ну и что..подумаешь событие..
В общем, завидую белой, но очень живой завистью тем, у кого были по-настоящему хорошие учителя, чтобы возникало желание хотя бы позвонить и пообщаться после школы, или вспоминать с трепетом…
С детьми надо разговаривать на их языке. И уже через это сеять доброе и вечное. Глупо было бы, если бы молодой специалист начал воротить нос от обычных детских увлечений. Поэтому часто бывает так, что ребята (особенно старшеклассники) быстро сходятся с тем, кто настроен с ними на одной волне. Да и желание понравиться молодому преподавателю еще никто не отменял. И пусть говорят, что такой авторитет сомнителен. Если есть результат — то почему бы и нет?
Я помню, как впервые пришла работать в проф.училище в группу со слабо слышащими детьми. Разница в возрасте с ребятами — 3 — 4 года. Переводчик — один на 5 групп (дай бог посещал нас раз в неделю). На языке жестов я могла сказать только слово «до свидания»))) Ничего… мальчики ( а именно из них состояла группа) сразу же бросились помогать мне учить слова. Так и проходили у нас занятия. Они мне показывают слова, я из них строю предложение, чтобы объяснить им по-простому тему. В результате с других занятий они сбегали, а на мои даже больными приходили.